Роуз Прайс. Холокост.Путь прощения в Дахау
Шоа. Путь к прощению
Я пережила гитлеровский Холокост.
Наша семья жила в небольшом польском городке. Воспитание у меня ортодоксальное. Для моей мамы жизнь заключалась только в иудаизме, что постоянно она внушала и мне. Завтракали, обедали и ужинали мы только всей семьей. Отец приходил из синагоги, читал кадиш — молился над вином и халой, — затем благословлял детей. Субботнее утро мы проводили в синагоге, на обратном пути забирали из пекарни чолнт (традиционное субботнее блюдо) и праздновали субботу за бабушкиным столом.
Все изменилось после того, как к власти пришел Гитлер. Нам говорили: «Не ходите в школу – вы евреи». В то время мне было десять с половиной. Немцы выгнали нас из наших домов и отправили в гетто. Весь наш городок разместился на одной улице.
Поначалу я молилась. Но так и не получив ответа на свои молитвы, решила, что Бога нет. Меня перемещали из одного концентрационного лагеря в другой, пока, в конце концов, я не оказалась в Берген-Бельзене, а затем в Дахау. Нас там мучили. Выгоняли на поле с мерзлой свеклой и заставляли выкапывать ее голыми руками. Мои руки были похожи на кровавое месиво. Все, что мы съедали за день, — это тоненький кусочек хлеба из опилок и чашка кофе. Мне постоянно хотелось есть, и однажды я решилась украсть свеклу. Охранник, поймавший меня за руку, исполосовал меня так, что и сегодня, вспоминая об этом случае, я чувствую на спине и лице удары его плети.
Чаще всего людей убивал холод. Часами мы стояли на снегу полураздетые и босые. Один раз в качестве эксперимента нас построили в шеренгу абсолютно голых, чтобы выяснить, когда замерзнет наша кровь. В тот день я выжила по одной причине: меня защитили от смерти груды теплых человеческих тел.
Бывали же дни, когда казалось, что лучше умереть. Я не знала тогда Господа. И была уверена, что страдаю по Его вине.
В мае 1945- го, когда нас освободили, в моем сердце не было прощения после того, что мне пришлось вынести. Все мое тело было поражено ядом непрощения, что впоследствии привело к 27 операциям.
Я уехала в Америку, вышла замуж, родила детей. Бога я ненавидела, однако была активным членом синагоги. Во мне все омертвело. Богу я не верила, но всецело полагалась на традиции и все еврейское.
В один прекрасный день ко мне подошла дочь-подросток и сказала мне самое ужасное, что я только могла себе представить: «Я верю в Иисуса Христа, Он – еврейский Мессия». У меня чуть сердце не разорвалось. И я рассказала ей, что сделал Иисус Христос с ее семьей. Нацисты-охранники часто повторяли нам, что, так как я убила Иисуса Христа, Бог меня возненавидел и бросил в лагерь, чтобы я там погибла. В семь лет в Польше меня ударил священник по голове распятьем за то, что я шла по тротуару перед его костелом.
Мой муж тоже уверовал. Только младшая дочь продолжала учиться в частной еврейской школе. Позже каким-то образом я узнала, что и она стала мессианской верующей.
Я была готова уйти из семьи, и все же не смогла. Одну семью я уже потеряла из-за Гитлера! И это все Иисус…
Я побежала к раввину. Моя семья настаивала, чтобы я расспросила его об Исаии 53. Он ответил, что евреям этого читать нельзя. Я тогда спросила его и о псалме 21, в котором записано 328 пророчеств о страдающем Мессии-слуге. Я просила раввина разъяснить почти все пророчества. Наконец, он сказал мне больше не приходить в синагогу.
Закрывшись в кладовке, украдкой я стала читать Новый Завет. Читая Евангелие от Матфея, я убедилась, что Иисус был человеком кротким, не желавшим смерти моему народу.
Я пошла к другому раввину, но и он не смог мне помочь.
Вскоре я попала в дом одного человека, состоятельного бизнесмена, христианина, распахнувшего двери своего дома для благовестия евреям. Он спросил, может ли он помолиться обо мне.
«Это ваш дом, стойте хоть на голове», — ответила я.
Он стал молиться. Неожиданно для себя я прикрыла глаза и произнесла очень простую молитву: «Бог Авраама, Исаака и Йакова, если, это правда, что (как говорят) Он — Твой Сын и Мессия, то о’key. А, если нет — забудь все, что я Тебе сказала». Такой была моя первая молитва после 1942 года. Я почувствовала, что гора упала с моих плеч. Впервые после войны я выплакалась и почувствовала себя очищенной. Я поверила, что Он есть, и что Он — мой Мессия.
Встречаясь иногда со смертниками, выжившими после Холокоста, я вижу, как они сердятся на меня за то, что я мессианская верующая. Но, несмотря ни на что, я не перестаю их любить, потому что знаю, что они могут чувствовать. Я была такой же…